Всё более погружаясь в дробный количественный мир, человек утрачивает свою сопричастность смыслам существования. По мере упрощения человека до уровня потребителя смыслы бытия к этому потреблению и сводятся.
Не важно о каком именно потреблении идёт речь — начиная от колбасы, цивилизация быстро-быстро перебирает все возможные удовольствия, делая товаром буквально всё, включая, разумеется и всё разнообразие творческих запросов.
В конечном итоге, почти всё жречество причисляет себя к товару, тем самым исчезает и само сословие служителей Вечного неба.
Аналогичным образом поступают и воины и управленцы, учителя и воспитатели, словом все те, кто по природе своей не мыслим вроде бы в товарных — тварных категориях.
Система уничтожает сложность, стремясь описать всякое бытие, как вещь, потребляющую иные вещи. В принципе, это уже и не животный мир, а ситуация автоматизированного и унифицированного спроса — предложения. Все товары так же стандартизируются, описываются подходящей полкой в супермаркете, так, что даже не стандартизированное потребление картошки с индивидуального огорода осуждается системой, как для опасное.
Человек низводится до функции, до машины, а потому неизбежно начинает конкурировать с другими машинами, бояться соперничества с роботами, компьютерами и т. д. Что для человека целостного, знающего о своей жизни Бесконечной в принципе -то было бы абсурдом. Но поскольку человек живет уже глядя не на Богов, а на товары, постольку и себя видит товаром. И его ценности — цели ограничены зоной материального комфорта.
Надо заметить, что другая граница материальных ценностей описывается как исчезновение комфорта, а потому на другом полюсе в таком обществе оказывается страх, боль, материальная потеря, болезни. То есть всё то, что имеет власть над материальном — от питания, и здоровья до насилия и террора. И это важный момент.
Дело в том, что «пряников сладких всегда не хватает на всех», да и поскольку сама жажда потреблять неуёмна, то в конечном итоге вся полнота потребления оказывается доступной для малой прослойки такого общества. Остальные люди — потребители начинают испытывать страдания от малых доставшихся потребительских крох. В этой ситуации система неизбежно переходит в иное качество.
<…>
В конечном итоге, торговля возможностью избежать те или иные страдания — результат развития всех горизонтальных, потребительских систем.
И поскольку такая бытийность лишена смыслов, внутри нарастает хаос в силу нечеловеческих, полностью автоматических сюжетов.
Каждый человек становится предельно обособлен, общество переходит в фазу все против всех, поскольку исчезают и последние элементы целостности и человеческого единства — последней обваливается семья.
Люди утрачивают способность договариваться, ведь у каждого — свой интерес предельного потребления. В этом же и причина инерционности таких систем — обособленные винтики настолько разобщены, что не могут отстаивать никакие общие для людей ценности — людей как таковых уже почти не остаётся на этих этапах погружения в железный век.
Попытки сохранить хоть какие-то черты человечности, подавляются в автоматическом режиме, злодеев нет, есть просто автоматы, роботы, выполняющие правила. Так что обочина мира — судьба смешных фриков — едва ли не самый мягкий сюжет для условно живых.
Система взаимных автоматических потребелений неизбежно пойдёт по пути виртуализации рынка наслаждений, предлагая суррогаты наслаждений. В конечном итоге чип генерирующий различные приятные подрагивания тел от иллюзорных удовольствий полностью поставит под контроль важнейший признак человеческого — воображаемое.
На этом этапе для людей окончательно потеряют доступность любые осколки сакральных знаний. Астрология, алхимия, мантика, магические техники — всё окончательно исчезнет под товарными этикетками своих симулякров. Это, впрочем, уже практически и случилось.
Так исчезает Традиция, которая в явной форме уже не может вернуться к своему истоку дабы обновить мелеющую реку времени.
Это и станет, вероятно, самым явным признаком конца времён. Ведь именно план воображаемого для человека Традиции являлся главной серебряной нитью, когда через образы человек восходил к созерцанию нетварного, осознавал свою причастность Вечности.
Именно эта причастность человека жизни вечной и предопределяет смысл обращения человека к сакральным знаниям.
Человека — робота, машину, та же астрология интересует только на уровне потребления бытия и поиска максимально комфортной формы и момента для потребления.
То есть речь идёт о том, что всякое сакральное закрыто самим человеком-автоматом. Как и всё, что нельзя потребить. То есть то, что требует жертвы, усилий, аскезы, вытесняется, и просто недоступно для понимания.
И главное — недоступно на уровне смыслов, на уровне символов, т. е. на жизнеобразующем плане.
Но если план воображения окажется поглощённым планом потребления, само воплощение в физическом теле серединного мира утратит смысл.
И тогда случится радикальное обновление эона.
Tags: воображение, искусство, магия, природа творчества, творчество
