Продолжим наши описания различных принципов организации планов бытия, тех планов, которые наше сознание склонно выстраивать в линейную цепочку, толковать, как некую последовательную историю, а не как сложную структуру различных миров — эонов, в которых и время течёт по- разному, да и сама природа чувств людских — различна.
Думается, что природа времени такова, что все мы — ныне совместно существующие в одном сюжете — плане бытия, называющее этот план реальностью, имеем разные цепочки воплощений, условно говоря — разные истории проявления здесь. Несколько бОльшая степень общности наблюдается среди родственников, поскольку родовое древо и есть наша ризома времени, как раз и является той схемой, в которой мы чаще всего обретаем опыт воплощений.
Итак, в прошлом отрывке, мы размышляли о модели мира, в котором творение Великой Матери предопределяло и характер человеческого сознания, едва лишь начинающего осознавать границы своего — человеческого пространства.
И пока человеческий план бытия зыбок, слабо обособлен размытыми границами слабовольной личности, сюда по межмирному градиенту легко проникают гости. Их влияния наглядны, настолько, что тот или иной демон, леший, чёрт может быть соседом обычного крестьянина, у них могут быть совместные дела, конфликты совершенно бытового уровня. Отголоском этих историй нам с детства известны отношения чертей и Балды.
В той же степени просто осознаётся в таком мире и обмен свойствами, чертами характера, моделями поведения. Очень часто дурное помышление и поведение буквально овладевает человеком. И недавно прекрасный, спокойный и мудрый муж сеет насилие, убийства, практически не помня себя. Самый яркий мифологический пример тому — Геракл, убивший своих детей, но, впрочем, он далеко не единственный.
В том участь неограниченных умов. Не огороженных сознаний.
— То был не ты, то демоны в тебе!
— Какая сила, ослепила, овладела?
— Кого ж мы видели и с кем сражались мы?..
А значит — не причастен человек,
То чрез него чужим огнём горела
Чужая воля, нет на нём вины…
Такая формула — нет на нём вины — разделения человека и поступка ныне вспоминается лишь порой, в отношении душевнобольных чаще всего — то есть тех, в ком полагается такая слабость внутренних оград, через которые по прежнему просто проникают гости. Это модели жизни в другом эоне, в другом плане бытия, где природа чувств иная, чем здесь и сейчас.
И робкое приходит осознавание, подозрение скорее в том, что архаичные славные предки наши же были большей частью одержимы гостями, были не в себе, По нынешним меркам он были лишены субъектности.
В каком-то смысле ситуация смягчалась тем, что так же легко в тот зыбкий мир нисходили и боги — существа не просто иной плотности. Слово “природа” к ним не применимо именно по смыслу. Они иные качественно, по истоку, по изводу своему. И это их неизрекаемый извод Невидимого Бога, предопределял совершенно иную природу воздействия на человеков.
Покуда Высокие Боги спускались на землю,
Пока из земли вылезали циклопы
Слагали легенды о битве великой меж небом и бездной
Те слабые дети богов и творенья титанов.
Над ними сверкали божеств светлоокие лики,
Земля же вздымалась от рыка гигантов ужасных.
И некуда было податься народу людскому,
Меж сил, что людьми володеть возжелали.
Важно само толкование серединного мира, который не просто проявляется в результате становления от миров чудовищных гигантов и титанов. Серединный он потому, что в нём сплетены разнонаправленные усилия.
А само толкование человека лишь восходящего из глубин природных не раскрывает нам смысл человека, как существа становления.
…Слепленные титаном Прометеем глиняные фигурки маленьких человечком, разложенные им на земле для последующего оживления никак не меняли своего мёртвого качества. Прометей в затруднении взирал на то, как они лишь высыхали под попаляющем солнцем, каменели, трескались, отдавались неподвижности до той степени, пока внутренние напряжения не разрывали застывшую плоть сетью пробегающих трещин, в которые врывалась следующая стихия — ветер — дробящая и обращающая в пыль все усилия честолюбивого титана.
Тогда он призывал тучи, и небесные коровы послушно насыщали неподвижные формы мягкой, освежающей водой. И казалось, что сила этой животворной стихии, подобно молоку матери, даст жизнь из сосцов небесных коров.
Но фигурки лишь расплывались под потоками вод, теряли изящество форм, утекали грязными ручьями.
Титану всё яснее отрывалось знание о недостаточности всех земных сил, всех стихиалий, взятых вкупе и раздельно. Ни земля, ни огонь, ни ветер, ни вода не оживляли задуманную форму, не случалось чуда титанического мастерства. Природы не достаточно. Мать, которая казалось и есть сама жизнь, не создавала ничего, содержащего Благо, ничего причастного к жизни вечной. И потому, в каждом её акте рождения виделись рога восходящей смерти.
Прометей был подобен технологу, лаборанту школьного кабинета химии, оказавшегося пред великой алхимической загадкой оживления всякого процесса актом внутреннего делания.
Но к такой работе был способен только нисходящий поток духа — дар Вечного Неба, дух оживляющий действие стихиалий, что кажутся нам почти всемогущими, полными сил разрушения, созидания, роста, иссушения, согревания, испепеления, развеивания в плах…
Но стихиалии сами ищут иной огонь. которым не владеют, который порождает человека внутри его плотского тела — тот самый огонь, который не привнести извне. И что, собственно, мог украсть Прометей? То, что невозможно обрести в видимом мире. Титан думал, что принёс огонь, но то, увы, было только только жалкое его подобие, бессильный симулякр — который и стал, к беде нашей и позору нашему, основанием сегодняшнего мира.
Во след за слепившим нас титаном, многие ошибаются, когда радуются мерцающим огням городов, не спящим лампочкам и прочей чехарде рукоделия.
Людям надлежало же зажечь огонь внутренний, потому, как внешние пламенья неизбежно погаснут в веках. И мы, в нашем нынешнем плане, вероятно и присутствуем при завершении этой истории.
Но в том эоне, который мы рассматриваем, в сюжете начала, становления обособленного человека до этого далеко.
Tags: Великая Мать, модели мира, сущность, эволюция
